Гарем - Страница 128

128

— Боже мой, милая моя госпожа, Мариан все мне рассказала! Это ужасно! Как она посмела?! Она, которая всем тебе обязана! Ты, разумеется, должна отомстить ей. Вот, я принесла новый яд из Италии. Прелесть просто, следов не оставляет.

Сайра рассмеялась:

— Между прочим, Мариан, равно как и другим слугам, я велела держать язык за зубами. Ах, Эстер, ты меня рассмешила. Но нет, я не желаю зла Карем. Она слишком много значит для моего Сулеймана.

Золотые браслеты на пухлых руках Эстер негодующе звякнули.

— Я так и знала, что ты проявишь к ней милосердие, госпожа. — Сунув руку в кисет, висевший у нее на поясе, она достала оттуда маленькую коробочку, открыла ее и, высыпав на ладонь несколько пилюль, протянула их Сайре. — Принимай по одной штуке ежедневно. В них содержится яд в малых дозах. Со временем твой организм привыкнет к нему, и тогда тебя никакая отрава не возьмет.

Валидэ крепко обняла подругу:

— Не нужно, Эстер. Много лет назад Селим подарил мне дегустатора, старика египтянина. О, это был большой знаток разных ядов! И он научил меня трюку с этими пилюлями. Я уже много лет принимаю их, так что шербет от Карем не принес бы мне вреда.

— Так почему же ты его не стала пить? Представь, госпожа, как бы она испугалась, узнав, что от ее отравы у тебя даже живот не заболел! Бьюсь об заклад, она сама определяла дозу, с помощью которой рассчитывала отправить тебя на тот свет наверняка.

— Я не стала пить, дабы показать ей, что я прознала про ее предательскую выходку. Если бы я осушила кубок и не умерла, Карем решила бы, что кто-то из рабов подменил шербет. А так она будет знать, что из ее затеи ничего не вышло и что я обо всем догадалась. Страх — оружие более сильное, чем сомнение и неуверенность. Бедная Карем, ей не хватило хитрости. Если хочешь отравить человека, надо подсыпать ему небольшие дозы яда в течение длительного времени, чтобы он захворал и смерть его не возбудила бы ничьих подозрений. А Карем бросила в шербет столько отравы, что ею можно было бы слона свалить!

— О, моя госпожа, какой у тебя светлый разум! Воистину ты редчайший самородок.

Сайра вновь рассмеялась:

— Эстер, Эстер! Что бы я без тебя делала? Еврейка фыркнула и вдруг объявила:

— А у меня есть новости от Чарльза Лесли.

Сайра села и пригласила свою подругу сделать то же самое.

— Говори.

— С ним все в порядке, и недавно король посвятил его в рыцари. Отныне он сэр Чарльз Лесли. Он пишет, что обручен со своей кузиной Фионой, дочерью твоего младшего брата, госпожа.

Сайра сдвинула брови:

— Я всегда относилась с предубеждением к бракам между близкими родственниками.

— Успокойся, госпожа. Фиона — приемная дочь твоего брата Адама. Она ребенок ваших дальних кузенов Абернети. Чарльз мне все подробно объяснил в письме. Когда она осиротела, твой брат взял ее к себе в дом. Чарльз пишет, что у нее тоже золотисто-каштановые волосы, хотя и не такие красивые, как у тебя. Ах, моя госпожа! В течение целых тринадцати лет он был оторван от тебя, а все же вспоминает с любовью. Какая ты счастливая, что у тебя такой сын!

Лицо валидэ стало печальным.

— Да, — прошептала она, — я самая счастливая женщина на свете.

Эстер Кира на этот раз промолчала.

Шли месяцы, и Сайра стала подмечать некоторые перемены, которые произошли в отношении к ней Карем. О происшествии с отравленным шербетом женщины вслух не вспоминали, но теперь встали на путь явной вражды. Сайра еще раньше обратила внимание на злопамятность Карем. Русская кадина не прощала тех, кто за что-либо наказывал ее. Она знала, что Сайра убедила Сулеймана взять себе новых фавориток, и считала, что валидэ поступила с ней нечестно. К тому же Карем слишком долго прожила в своем мире, чтобы полностью стать турчанкой. И хотя внешне она исповедовала ислам, в сердце до сих пор оставалась православной христианкой и не могла смириться с тем, что ей приходится делить мужа с другими женщинами. Она считала себя единственной законной женой Сулеймана, непонятно по какой причине лишив этого права Гюльбейяр. Султан теперь часто приглашал на свое ложе разных девушек из гарема, но Карем все же оставалась его бесспорной фавориткой. Он нередко ночевал у нее в покоях.

Такое положение не устраивало Карем, она винила во всем Сайру и твердо решила расквитаться с нею.

Но Карем не приняла в расчет железную волю валидэ. Сайра-Хафизе была сделана из более твердого материала, чем Карем и все остальные женщины, если уж на то пошло. Шотландка провела в самом сердце наполненной интригами Османской империи тридцать девять лет и осталась жива. Дело тут было отнюдь не только в везении. Впрочем, в последнее время она чувствовала усталость и задумывалась порой: а стоит ли продолжать борьбу? Она узнала в этой жизни столько счастья и любви, что до конца хватит. Заполучила в руки огромную власть и успела насладиться ею. Теперь Сайре хотелось только дожить свое в мире и покое.

Однако какое может быть спокойствие, если ты живешь под одной крышей с Карем?

Валидэ встала перед лицом болезненного выбора: либо избавиться от Карем, либо рассказать о ее преступлениях Сулейману. Но последнее разобьет сыну сердце. Сайре-Хафизе всегда претило выносить смертные приговоры. Она могла бы, конечно, удалиться в какой-нибудь дворец за пределами Константинополя, но разве это решит проблему? «Сулейман, — рассуждала она, — все еще цепляется за мою юбку. Что же мне остается? Умереть? Но я полна сил и здоровья, и жить мне хочется гораздо больше, чем уйти в мир иной».

А однажды во дворец пришла Эстер Кира. Она пребывала в состоянии сильного возбуждения и попросила валидэ поговорить с ней наедине. Они ушли в сад, как всегда, когда хотели быть уверенными, что их не подслушают. Эстер начала с вопроса:

128