Гарем - Страница 159

159

— Я буду твоей свидетельницей, мой господин. Я буду стоять за занавеской, и моего лица Карем не увидит.

— Она разозлится на меня. Карем несколько месяцев подряд изводила меня просьбами о браке. Я и женился-то на ней, только чтобы она отстала!

— Конечно, она разозлится, мой господин. Но ты не должен уступать ее давлению. Помни о том, что ты султан в этой империи! Неужели ты захочешь поставить эту женщину выше собственной матери?

Спустя несколько дней султан Сулейман, которого западноевропейцы прозвали Великолепным, стоя в укромной беседке в саду Эски-сераля торжественно произнес, обращаясь к Карем-кадине:

— Ты не жена мне! Ты не жена мне! Ты не жена мне!

На мгновение на ее лице отразились смятение, ужас, но потом она рассмеялась:

— О Аллах, разве можно так шутить? Ты меня до смерти напугал!

— Я не шучу. Карем. Мы с тобой только что развелись.

— Ты не имеешь права разводиться без свидетеля! — крикнула Карем.

— Свидетель был. Он стоял вон за той занавеской и уже скрылся через потайную дверь. Если потребуется, он подтвердит, что мы развелись.

— Но почему, мой господин? Я думала, ты меня любишь!

— Я люблю тебя, Карем, но не могу поставить тебя выше своей матери, султанской валидэ.

— Султан Селим никогда не любил твою мать так, как ты любишь меня! У него было четыре кадины и множество наложниц!

— Мой отец ставил мою мать выше всех других женщин. И не только потому, что она подарила ему четырех сыновей. То же самое сделала и Зулейка-кадина. Просто он признавал за ней величие, равно как к я его признаю. А женился и па тебе, только чтобы ты перестала меня изводить. Но разум вернулся ко мне. И если ты еще хоть раз заговорить об атом, женщина, тебя зашьют в мешок и бросят в море! На колени перед своим султаном! И благодари Аллаха за то, что ты удостоилась чести быть моей второй калиной!

С этими слонами Сулейман удалился из беседки. Карем широко раскрытыми от испуга глазами смотрела ему вслед. Раньше им было так легко управлять!.. За все время он лишь однажды не пошел у нее на поводу, да и то после разговора со своей матерью. Будь она проклята! Старуха дотянулась до нес даже из могилы!

«А может, в Сулеймане все же есть характер? — задумалась она и пожала плечами. — С мужчиной можно жизнь прожить, да так и не узнать его. Ладно… Отныне придется действовать осторожнее. Хорошо хоть, он развелся тайно»

Карем позаботилась о том чтобы слухи об их женитьбе разлетелись по всей империи. А о разводе людям знать вовсе не обязательно. Что же до того свидетеля, то он будет молчать, если только его не заставит говорить султан.

"Ничто мне не угрожает. Никто не узнает правды». В тот же день Арон Кира и его двоюродный брат Мойша отправились в обратное путешествие.

Глава 46

1536 год был отмечен многими событиями. В пятый день апреля Рут произвела на свет второго сына, которого назвали Хью. Мариан ликовала.

— Боже, вот уж никогда не думала, что дождусь внука. Что уж говорить про двух! — радостно кудахтала она.

А спустя три месяца до леди Лесли дошли трагические известия из Турции. Они были принесены в ее дом Давидом Кирой, братом Эстер, который много лет назад помог младшему сыну Джанет Чарльзу бежать из Османской империи. Едва он только переступил порог ее комнаты и она взглянула ему в лицо, как сразу поняла — что-то не так. На душе стало тревожно, и сердце забилось чаще. Она пыталась для приличия поговорить с минуту на общие темы, но, увидев, как она сильно побледнела, Давид Кира решил не томить ее и сразу перешел к делу:

— Беда, моя госпожа. Но не с султаном, успокойтесь. С Ибрагимом.

Джанет не смогла скрыть вздоха облегчения.

— Он погиб?

— Да.

— Как?

— Объявлено, что казнен по приказу султана.

— Нет! Не может быть! Сулейман слишком мягок, чтобы лишать людей жизни. Тем более тех, кого он всю жизнь любил.

— Я сказал только, что так объявлено официально. На это пошли ради сохранения лица султана. Правда же слишком ужасна. Султан сильно простудился и в один из вечеров пригласил Ибрагима присоединиться к нему за ужином, как он это часто делал. А ночевать Ибрагим-паша остался в прихожей султанских покоев, что опять же неоднократно случалось и раньше. Ночью к повелителю пришла Карем и, по моим сведениям, подмешала султану в питье сильное снотворное. Затем взяла его личную печать, вписала в чистый бланк смертного приговора имя Ибрагима-паши и заверила бланк печатью. Отослав бумагу палачам, она как ни в чем не бывало вернулась в свои покои. Наутро же труп главного визиря обнаружили выброшенным на крыльцо Дивана. Должно быть, он оказывал поистине ожесточенное сопротивление, так как вся комната, где он ночевал, была залита кровью.

Джанет будто окаменела. После долгой паузы она наконец проговорила;

— Что с моей дочерью и ее детьми?

— Они в безопасности, и им ничто не угрожает. Мой осведомитель подслушал, как наш повелитель в резкой форме предупредил свою вторую кадину, что ничто не удержит его от того, чтобы не последовать примеру его деда, султана Баязета, если Карем хоть раз бросит косой взгляд в сторону Нилюфер и ее детей.

Джанет мрачно усмехнулась, вспомнив, как отец Селима в свое время собственными руками задушил свою вторую кадину, Бесму, после того, как она пыталась убить четырех кадин и всех детей Селима. Джанет взглянула на Давида Киру. Красивые зеленые глаза источали смертельный холод.

— Ее можно отравить?

— Абсолютно исключено, мадам. Она ни к чему не прикасается, включая и сладости, предварительно не дав кому-нибудь попробовать. У нее верная охрана, состоящая из черных и белых евнухов, и она редко покидает дворец. Подступиться к ней нечего и думать.

159