Гарем - Страница 61

— Я сам его сделал для тебя. Сайра.

— Это большая честь для меня, мой господин. Медальон тем ценнее для меня, что ты сделал его своими руками.

— Теперь ты моя бас-кадина, и я хотел поговорить с тобой о моей тетушке. Поскольку отныне ты официально будешь начальствовать над всеми женщинами во дворце, мы можем отпустить Рефет обратно в Константинополь.

— О нет, Селим! Пусть все останется, как было. Я люблю госпожу Рефет и не смогу без нее. И потом, если мы отошлем ее назад, Бесма превратит ее жизнь в сущий ад.

— Твои слова — лишнее доказательство того, что я нашел в твоем лице свое счастье, любимая. Будь по-твоему.

Вдруг закричал ребенок. Молодые родители вздрогнули от неожиданности.

— Что с ним? — обеспокоенно воскликнула Сайра.

— Мне кажется, — усмехнувшись, проговорил Селим, — что принц Сулейман голоден.

Взяв младенца из колыбельки, он передал его на руки Сайре, и та устроила его у своей груди. Вскоре послышалось довольное сопение и чмоканье. Глядя на сына, Сайра и Селим счастливо улыбались.

Часть III. КАДИНА. 1501 — 1520

Глава 22

Наступила осень. На вершинах гор появился снег, но с моря дул все еще теплый ветерок. Налились урожаем виноградники и фруктовые сады, и воздух был напоен нежно-сладким ароматом их плодов.

Над последними в атом году цветками роились ленивые пчелы, а из сада дворца Лунного света доносились веселые детские голоса. Шесть маленьких мальчиков от семи до двух лет устроили между собой настоящую свалку.

— Сулейман! — позвала старшего красивая рыжеволосая женщина. — Береги младших братьев. Не забывай, мой львенок, они еще совсем маленькие.

— Хорошо, мама, — ответил ей высокий для своего возраста худенький темноволосый мальчик.

Сайра вновь обернулась к своим подругам.

— Порой он забывает, что Абдуле и Мураду всего два и три годика, — заметила она.

Зулейка рассмеялась.

— Абдула сам о себе позаботится, — сказала она. — Он такой толстый. Удивительно, как они до сих пор не догадались использовать его в своих играх вместо мяча.

— Мурад толще, — ответила Сайра. — Он даже не видит собственных ног. Не то что наши девочки, правда, Фирузи?

— Да, они просто красавицы. — Она с любовью оглянулась на своих дочерей, которым было по два года и которые как две капли воды походили на белокурую мать. Они сидели и играли тут же в траве. — Хорошо, что они двойняшки, — продолжала Фирузи. — Если бы родилась одна девочка, ей было бы одиноко. Мне кажется, Селим очень обрадовался им после шести сыновей. — Конечно, — заверила ее Сайра. — Он их так балует. Три молодые женщины переглянулись, и лица их осветили улыбки. Восемь лет уже прошло со времени их знакомства, и с тех пор они мало изменились. Впрочем, из робких тоненьких девушек они уже давно превратились в зрелых молодых женщин. Но ни одна из них не растолстела, несмотря на то что для турецких гаремов это было обычным явлением. А лица их будто стали еще краше, если это только было возможно, ибо они и раньше считались эталонами женской красоты и совершенства. Объяснение крылось в том, что все они нашли свое счастье.

Зулейку с детства учили, что она не будет единственной женой у своего мужа, а Фирузи и Сайра были так рано оторваны от своих семей, что довольно легко перенесли смену образа жизни и мировоззрения с европейского на восточное. И вот они сидели сейчас в саду перед собственным дворцом, вышивали, переговаривались, вокруг них играли их дети — идиллическая картина.

Драматические события произошли с тех пор, как они впервые приехали во дворец Лунного света. Две девушки гарема покинули своих подруг на черном верблюде смерти. У Ирис родился мертвый ребенок, и она не пережила родов, а Амара скончалась во вторую зиму от сильной простуды. Хрупкая индианка так и не смогла приспособиться к турецкому климату.

Радость же и счастье остальных омрачались, пожалуй, лишь тем обстоятельством, что у их общей подруги Сарины, которая отличалась острым языком и вместе с тем открытостью сердца, до сих пор не было детей. Она нередко делила ложе со своим господином, но никак не могла забеременеть. Все дети обожали ее, и она любила и баловала их в ответ. Ей было уже двадцать четыре года, но надежды стать матерью еще оставались.

— Отец! Отец! — закричали вдруг мальчишки, увидев Селима, который широким шагом направлялся к ним через лужайку.

Сыновья тут же обступили его со всех сторон. Младших он гладил по головам, старших легонько шлепал. Маленькие Гузель и Хале не могли пробиться к отцу сквозь толпу братьев, но принц Селим сам их заметил и поднял на руки.

— Ну как вы поживаете, мои маленькие гурии? — спросил он.

Девочки широко заулыбались и закрыли лица руками, робко глядя на отца в просветы между маленькими пальчиками. Подойдя к женам. Селим опустил девочек на землю.

— Они растут не по дням, а по часам и становятся все больше похожими на их соблазнительную мать. Фирузи покраснела. Принц повернулся к старшему сыну:

— Сулейман, поди сыщи тетю Сарину и скажи, чтобы она шла сюда. А потом возвращайся к занятиям.

Мальчик торжественно поклонился отцу и, преисполненный осознания важности поручения, бросился исполнять его.

— Мариан, — позвал Селим, и откуда ни возьмись перед ним оказалась служанка. — Забери детей в дом и передай учителям, чтобы они их пока не выпускали.

Женщина повиновалась. Селим слыл добрым хозяином, но и он мог рассердиться, если видел, что его приказы исполняются с опозданием.

Тем временем к трем кадинам присоединилась Сарина, и Селим выговорил:

— До нас дошел слух, что Бесме наконец удалось достичь первой своей цели. Мой брат Ахмед вернулся в Константинополь, и отец обещал больше не отпускать его от себя. Ему отвели большую часть дворца под собственный двор и подарили двенадцать девственниц из султанского гарема.