Гарем - Страница 73

— Будет вам, мой господин, — с упреком в голосе проговорил лекарь. — Доверьтесь мне и послушайтесь того, что вам говорят. Жидкая пища и постель — это только временные меры, чтобы успокоить язву. Уверяю вас, лежать долго не придется.

Селим, стиснув зубы, лег в постель и стал пить бульон. Боли действительно утихли. Со временем пища его стала более разнообразной, но все же оставалась диетической. Опыт показал, что следование советам врача и вправду снимает колики. К сожалению, во дворец Лунного света часто наведывались гости, и тогда принц не мог придерживаться строгого режима. По правилам гостеприимства гостей нужно было потчевать острым пловом, люля-кебабом, медовыми и ореховыми лепешками и поить горячим и сладким турецким кофе. Не мог же Селим при них есть свою постную похлебку!.. Он знал, что, если в народе распространится слух о его хвори, надежды, связанные с ним как с будущим султаном, заметно поубавятся. Поэтому он ел за одним столом с дорогими гостями, а потом мучился страшными приступами. В таких случаях облегчение приносили только опиумные пилюли, прописанные Аладдином Сердетом. К несчастью, гостей становилось все больше, и приступы случались все чаще. Это наложило свой отпечаток на характер принца. По временам он становился непривычно мрачным и раздражительным.

Лето закончилось, и пришла осень. Несмотря на стихийное бедствие в прошлом мае, урожай сняли хороший и до отказа забили амбары. Начались дожди, которые длились недели две, а потом неожиданно прекратились. После них наступили удивительно солнечные и теплые погожие дни. Не успели люди порадоваться, как вдруг пришла зима.

Она пришла из-за гор, обрушившись на дворец мощным снегопадом, пронизывающим ветром и лютыми морозами. Такой зимы в здешних местах не помнили. Скот пришлось угнать с низменных пастбищ, дабы он не замерз, а сами крестьяне день и ночь таились в своих хижинах, скармливая прожорливым печам быстро тающие запасы дров.

И когда всем уже стало казаться, что зима пришла в Крым надолго, наступила весна. За одну ночь зацвели тюльпаны, гиацинты, нарциссы, распустился миндаль, и его цветки, похожие на бледно-розовые облачка, наполнили округу сладким ароматом.

Всю зиму семейство Селима провело в четырех стенах и теперь радовалось, что природа наконец смилостивилась над ними. Женщины сидели в саду, любуясь распустившимися цветами, молодые принцы пропадали на конюшне, а юные принцессы играли на свежей весенней травке.

Селим решил воспользоваться хорошей погодой и перед весенними ливнями съездить в Константинополь. Дождавшись первого же ясного утра, он уехал вместе со своими татарами. Молодые принцы разочарованно провожали его взглядами, досадуя, что отец не взял их с собой.

Как-то, сбежав от своих учителей, двое сыновей Сайры, тринадцатилетний Казим и одиннадцатилетний Мурад, захватив сына Зулейки двенадцатилетнего Абдулу, уехали в горы на охоту. День стоял чудесный, с моря дул легкий соленый ветерок. Дичи на поросших лесами холмах было вдоволь, но юноши ограничились лишь несколькими кроликами. Они скакали наперегонки, искупались в маленьком и студеном горном озере, полежали на зеленой траве, мечтательно уставившись в небо и описывая друг другу причудливые формы проплывавших мимо облаков Увидев, что солнце начало клониться на запад, и почувствовав, что с каждым часом становится все прохладнее, они решили возвращаться домой. Абдула, ехавший первым, вдруг резко остановил свою лошадь. Они как раз были на гребне холма, откуда открывался прекрасный вид на их дом, стоявший у самого берега моря, и на дорогу, ведущую к нему. Абдула остановился, заметив большую группу всадников, прятавшихся в небольшой рощице около дороги. Вскоре подъехали братья. Казим предложил тихо подобраться к незнакомым людям и лучше рассмотреть их.

Привязав лошадей к дереву и таясь в тени, юноши подобрались почти вплотную к рощице. Люди — никак не меньше сотни — сгрудились на небольшой поляне. Все были одеты в черное, и ничто не указывало на их принадлежность.

— Сколько нам еще ждать, командир? — нетерпеливо спросил кто-то из толпы, всадников.

— Тронемся через два часа после заката, — ответил громила со свирепым лицом. — Времени хватит. Луна взойдет только после полуночи, а к тому моменту дворец Лунного света превратится а тлеющие руины.

— А его обитатели?

— Разрешаю вам попользоваться женщинами, но когда наиграетесь, убейте их. Что же до волчат Селима и его рабов, они должны умереть сразу. Таков приказ Бесмы-кадины. Все должно выглядеть так, будто резню устроили местные татары.

Трое юных принцев в ужасе переглянулись. Немного придя в себя, они тихо выбрались из рощи и бегом поднялись обратно на холм, где оставили лошадей.

— Абдула, бери Мурада и предупредите семью. Спускайтесь к пляжу, там вас эти не заметят. И именем Аллаха заклинаю вас — торопитесь! Солнце уже клонится к закату, — проговорил Казим, вскочив на своего коня.

— А ты? — дрожащим голосом спросил Абдула. — Куда ты?

— В Константинополь. К отцу. Если скакать не останавливаясь, завтра утром я уже буду в столице. Ступайте!

Развернув коня, Казим галопом ускакал. Абдула и Мурад торопливо вскочили в седла и пустили лошадей вниз по узкой горной тропинке к пляжу. Багровое солнце тяжелой каплей висело над самой водой. Мальчики гнали во весь дух, не жалея несчастных животных. Вскоре впереди показался дом. Дабы срезать путь, они пустили лошадей прямо в сад.

Сайра сидела в беседке и любовалась красивым закатом. Увидев лошадей, взбиравшихся по тропинке ко дворцу, она бросилась из своего сада в покои.